Когда-то давно снилось, что я с парой товарищей захватил космический корабль пиратов. В живых из его команды остался один человек, от которого нам нужно было срочно узнать судьбу других людей, возможно, пассажиров корабля, на который те пираты ранее напали. Сотрудничать он ни в какую не хотел, потому, в качестве крайней меры, было решено припугнуть его пытками. Двое других сообщили ему, что информацию придётся извлекать хирургическим путём, и привязав к медицинской каталке, отвезли в медотсек, которому я в спешном порядке придал неприятный вид.
Без лишних слов и даже не смотря на него, я, напустив на себя вид человека, занятого в общем-то любимым, но уже давно рутинным делом, неспешно занимался подготовкой: развернул и постелил на пол слой пластика, достал и разложил на подносе звякающий хирургической сталью инструмент, повесил на штатив несколько подвернувшихся под руку капельниц. Когда я разрезал на нём одежду, ощупал живот и начал намечать маркером места предстоящих надрезов, он, уже нервно, повторил, что ничего не скажет. Со слегка утомлённой улыбкой, я сказал, что говорить нужно было с теми, кто готов был его слушать. Я же занимаюсь гаданием по внутренностям и разговоры меня только отвлекают, так что залеплю-ка я тебе рот.
Тут он заорал как пароходная сирена, а из-за двери выскочили мои товарищи с вопросом, что я с ним делаю. Всё тем же неспешным обыденным тоном, я ответил, что всё то же, что обычно. Из пациента уже вовсю лезли слова; захлёбываясь ими, вперемешку с соплями, он просил забрать его отсюда. Когда его выкатывали, я сказал, чтобы не снимали с каталки — показания потом всё равно придётся проверять.
Уже после, один из товарищей сказал мне, что я слишком вошёл в роль. Я ответил, что раз уж взялся за неприятное дело, то лучше постараться получить от него удовольствие.
(Часть мелких забытых деталей додумал из общей канвы, но если где наврал, то близко к реально увиденному).