Параллельно у меня была своя фирма по аналитике и производству сиалиса, в просторечии – виагры, хотя это и разные препараты с разными активными веществами. В какой-то момент у меня произошел случайный, по большому счету, конфликт с полицией в духе «дверь мне запили, блядь», в результате чего некоторые из анализируемых веществ просто признали взрывчаткой. Речь шла в первую очередь о диперекиси ацетона, выделенной из образца свечного гелия – инициирующем взрывчатом веществе, которое хотя и не применяется в военных целях в силу нестабильности и летучести, довольно популярно у террористов всех мастей. Также фигурировал металлический магний. Плюс у меня в фирме работала девочка-лесбиянка, участвовавшая в протестных акциях 2011–2012 гг.
В итоге за 50 мг плохо взрывающегося соединения я получил три года условки по ст. 223 УК РФ и был выкинут из аспирантуры на мороз. Работу с такой историей, как выяснилось, оказалось найти сложным не только по профессии: не брали даже в условный «макдак». Чтобы не умереть с голоду, волей-неволей пришлось изобретать довольно изощренные схемы заработка. Я, наверное, не буду вдаваться в подробности: скорее всего, вы и так все поняли. Последние месяцы мы с коллегой занимаемся реорганизацией фирмы: получили пару «белых» заказов на промышленные моющие средства, зимние присадки в солярку и даже электролиз…
Конкретно психофармакологией я заинтересовался достаточно давно, однако первостепенным направлением исследований это никогда не было – так, чисто личные интересы на грани психиатрии, нейрофизиологии и химии. И вдохновили меня на синтез психоактивных препаратов даже не книги Шульгина, а «Нейропсихиатрия» Доброхотовой – фактически первая в России монография, посвященная психиатрическому изучению нейрохирургической патологии. ЕМНИП, Доброхотова же занималась левшами, левшизмом, билатеральной ассиметрией и т. д.
Недавно через моего бывшего научника, который сбежал из страны после варварского разгрома ГИПХ городской администрацией (об этом – чуть позже), нам удалось официально зарегистрировать свой институт. Правда – в одной из банановых стран, юридический адрес – это бунгало, стоящее метрах в пятидесяти от воды, мне присылали фото, там даже электричество от генератора. Называется эта структура «Independent PsychoPharmacology Research Institute» (IPPRI). Со временем будет сайт, там и официальная обратная связь, пока же все желающие могут писать через Контакт, простенькую почту на GMail… в конце концов, для самых активных любителей паранойи есть сервис privnote.com. Теоретически институт нужен для упрощения некоторых публикаций в будущем, участия в грантовых проектах и т. д., на практике – может облегчать приобретение некоторых прекурсоров и оборудования, но как оказалось, – не в наших широтах. Так, в России, будь ты хоть трижды научный сотрудник, у тебя могут возникнуть проблемы с покупкой не то что какого-нибудь осушителя типа перхлората натрия, но и банального ацетона в количестве больше десятка литров: либо его никогда не окажется на складе, либо в какой-то момент к тебе постучат с целью профилактической беседы… При этом, если знать определенные места, что в сети, что в реале, любой школьник может приобрести практически любое вещество безо всяких регалий и удостоверений.
Первый заказ через институт пришел из Германии – там какие-то такие же экспериментировали с препаратами, которые в теории должны были помогать при радиационном заражении. Идея была такой: содержащийся в таблетке тетрафенилпорфирин – аналог природных порфиринов, имеющий некоторые важные свойства гемоглобина, хлорофилла – должен был захватывать тяжелые радиоактивные изотопы в центр клетки, образуя комплекс… Проблема возникла с приобретением бензальдегида для синтеза – даже со всеми документами, даже 5–10 мл, поскольку это вещество активно используется в производстве амфетамина за две реакции. В результате проще оказалось купить масло горького миндаля, на 99,95 % состоящее из бензальдегида, и выделить его с помощью гидролиза. Хохма состоит в том, что какой-нибудь фенилнитропропен, который еще более популярен для варки амфа всего за одну реакцию, вроде бы до сих пор можно купить почти в любой аптеке, и те, кто покупает незамещенный фенилнитропропен в большом объеме, почти наверняка делает это с вышеназванной целью.
Собственная лаборатория оборудовалась очень долго. Первое время помогала моя работа в ГИПХе – еще до всей этой истории со взрывчаткой. История с ГИПХом – совершенно отдельная, это невосполнимая потеря для отечественной науки, а дата его разгрома со сносом корпусов весной 2012 – дата, после которой на химической технологии в РФ можно смело ставить крест. Немного упрощая – землю под институтом выкупил сын Матвиенко, до июня 2013 возглавлявший «ВТБ-Девелопмент». Сначала вуз оказался в зоне жесткого ограничения по высотности, потом появилось что-то про «опасное производство в черте города», при этом, несмотря на то что в итоге все признали, что земля там на 5 метров вглубь заражена, место было отдано под строительство элитного квартала…
Официально вуз перенесли в Капитолово, в корпуса, десятилетия зараставшие мхом и со сгнившей проводкой, однако на переезд не было выделено практически никаких денег, в результате чего пришлось бросить большую часть крупнотоннажного оборудования, типа больших лабораторных микроскопов, стоившего миллионы, а иногда и десятки миллионов (!) рублей. Оцените градус абсурда: под аккомпанемент официальных заявлений о том, что ГИПХ переносят под предлогом экологической опасности, пригнанные неизвестно кем и откуда абреки выбрасывают из окон вещества первой степени опасности, выпускают фреон из баллонов, сливают в Неву ракетное топливо, лекарства, токсины, бьют высокоточную оптику и т. д. Бардак был такой, что во время переезда нечаянно или намеренно была проебана картотека и все документы из первого отдела, в результате чего, несмотря на то что у меня технически до сих пор вторая форма допуска, никто, никогда и нигде об этом больше не вспоминал, в том числе при выезде за рубеж.
В любом случае, в результате всего этого нам все-таки удалось забрать для частных нужд часть оборудования и реактивов, которые по документам были утилизированы; некоторые из ГИПХовских вещей одно время продавались/покупались моими друзьями из числа админов паблика «Химик-Психопат».
Последнее ехидное наблюдение на эту тему: именно после разгрома ГИПХа и некоторых других ключевых вузов стали падать ракеты, что может быть связано с некоторыми проебанными особенностями пироавтоматики, свойств ракетного топлива… но это слишком сильное и труднодоказуемое наблюдение, а посему не будем углубляться в эту область.
Далее часть необходимого для собственной лаборатории докупалась, что-то бралось в очень старом, истерзанном состоянии и очень долго чинилось… В результате сейчас мы можем похвастаться наличием не только кварцевой посуды родом из Третьего Рейха и прочим раритетом (водоструйный медный насос с печатями Рейха годами стоял в ГИПХе и это никого не смущало), но и пусть и старым, но вполне рабочим растровым элекронным микроскопом с РМА (рентгеновский микроанализ) и ЯМР (ядерный магнитный резонанс).
С реактивами отдельная песня – что-то базовое и странное также было забрано с лабораторий, где работали, остальное – докупалось или в буквальном смысле раскапывалось в заброшенных объектах при содействии сталкеров. Зная некоторые хитрости, добыть жизненно необходимые прекурсоры довольно просто. Наркотики – чаще всего вообще довольно простые соединения, и, зайдя в хозяйственный магазин, по пути от входа до кассы можно придумать несколько путей синтеза наиболее популярных веществ за копейки. Так, при прямых руках себестоимость грамма амфетамина составляет не больше 2–3 рублей.
Особую благодарность мы приносим ныне закрывшемуся водочному заводу «Тигода» в местечке Кирши в Ленобласти. В ноябре прошлого года Кирши чуть не превратился в Сайлент-Хилл, когда после очередного выброса на одном из местных предприятий город окутал густой туман и сероводородный запах, но уверяем: мы к этому не причастны. На самом деле, где-то за год до этого бывшие сотрудники лаборатории анализа винно-водочной продукции сообщили, что мы можем забирать из руин все, что хотим, а учитывая, что винно-водочная промышленность исторически хорошо финансировалась, мы смогли поживиться в числе прочего кучей химической посуды фирмы «Симакс», а также – «Эргон». Последняя, правда, актуальнее для специалистов лучше нас или понторезов, но тем не менее.